Автобизнес / Обзор прессы

Владелец автохолдинга «Аларм-Моторс» Роман Слуцкий рассказал в интервью «Новому проспекту» о том, как удалось удержать лидирующие позиции на рынке Петербурга после ухода из России автоконцерна Ford и локдауна в период пандемии, чему научил период вынужденной изоляции и какими он видит перспективы авторынка на ближайший год.

Роман, несмотря на уход легковых автомобилей Ford из России в прошлом году, вам удалось удержаться в тройке лидеров петербургского авторынка, при том что продажи марки составляли значительную часть вашего бизнеса. За счет чего?

Прежде всего за счет слаженных действий моей команды и ее репутации. Конечно, не обошлось без удачи. Нам действительно удалось в кратчайшие сроки провести эффективную реструктуризацию портфеля брендов. На месте салонов Ford за полгода мы развернули деятельность по новым для нас брендам Hyundai, Haval, Suzuki, УАЗ. Кроме этого, легковой Ford мы продавали вплоть до конца сентября 2019 года, и нам удалось значительно прирасти в объемах продаж Ford Transit. Таким образом, в прошлом году вопреки всему мы смогли увеличить объемы продаж и сохранить годами формировавшиеся отделы продаж компании.

Вынужденное закрытие автоцентров в период пандемии стало серьезным ударом для автодилеров. Как вы пережили это время?

Мы стучались во все двери: обращались и в правительство Петербурга, и в Совет Федерации, и к премьеру. Петербургские власти нас услышали почти сразу, и только 10 дней наши дилерские центры полностью простаивали. Затем нам разрешили открыть сервисные центры и оказывать услуги удаленным способом. Постепенно к концу апреля уже все участники рынка работали, а в мае клиенты сами начали проявлять активность. Апрель-май — традиционно месяцы высокого сезона, и мы, конечно, очень сильно отклонились от наших планов по продажам и по доходности, однако мало кто из автодилеров понес прямые убытки. Дело до этого не дошло, потому что период локдауна был довольно коротким, все готовились к более худшему развитию событий. Мы все понимали, что риски выросли, нужно оптимизировать затраты и договариваться — с банками, с поставщиками, с персоналом.

Был тяжелый период, связанный с непониманием перспектив, пугала неизвестность: как вообще будет устроен мир, когда эта ситуация закончится, будет ли еще актуально потребление, как восстановится спрос. Но вот сняли ограничительные меры, и уже к концу июня рынок столкнулся с дефицитом автомобилей, потому что спрос превышал предложение. При этом надо отметить, что само предложение было недостаточным.

Откуда такой спрос?

Во-первых, сыграл эффект отложенного спроса. Люди долгое время сидели дома и сразу после снятия ограничительных мер пошли по привычной модели потребления. Второе: поскольку риск подобных ограничительных мер сохраняется, люди поняли, что оставаться без личного транспорта тяжело. Ведь даже каршеринг, который многим стал понятен и постепенно проникал в жизнь людей, оказался под запретом. Еще важный фактор спроса: действительно, государство существенно усилило программы поддержки и выделило на них большие деньги. Да, это поддерживает только определенный сегмент спроса: на долю автомобилей, которые можно купить по госпрограмме, приходится около 40% объема продаж рынка. Тем не менее практически вся отечественная продукция поддержана, одна модель Kia, две модели Hyundai включены в программу.

Можем ли мы сказать, что в этот кризис во многом помогло наладить процессы ручное управление?

Можно так сказать. Но в то же время это был элемент психологического спокойствия. Ты не можешь в ситуации полной неопределенности довериться одному человеку, который работает по найму, это невозможно. Тебе нужно самому быть там. Это скорее психологический эффект, хотя никто не докажет, что это реально эффективнее.

Вернемся к вопросу о спросе. Я так понимаю, что он скомпенсировал недополученную прибыль предыдущего периода. Как вы считаете, каких результатов ожидать отрасли по итогам года?

Я думаю, что она недоберет 10-15% по сравнению с прошлым годом.

Поменялись ли как-то отношения дилеров и дистрибьюторов из-за кризиса? Чувствовали ли вы поддержку одних дистрибьюторов и отсутствие поддержки других?

Надо отдать должное, все партнеры, с которыми мы работаем, вели себя абсолютно адекватно.

Сейчас многие дилеры заявляют о том, что они будут развивать отдельные площадки по продаже машин с пробегом. У вас есть подобные планы?

У нас на сегодняшний день планов по развитию отдельно стоящего какого-то комплекса, который полностью посвящен работе с автомобилями с пробегом, нет. Рынок автомобилей с пробегом тоже находится в дефиците. Большую часть автомобилей с пробегом мы выкупаем путем trade-in, часть берем на комиссию. Кроме этого, в последние годы дилеры активно практиковали выкуп автомобилей на свободном рынке. Именно развитие этого сегмента двигало проекты по обособленным бизнес-подразделениям по автомобилям с пробегом. Однако в настоящее время мы наблюдаем слишком высокий ажиотаж среди дилеров вокруг свободного выкупа и крайне непривлекательную ценовую конъюнктуру. Сегодня невозможно выгодно приобрести автомобиль с пробегом для целей перепродажи, так как ожидания продавца слишком завышены. Цены на автомобили с пробегом двигаются за ценами на новые автомобили. Это взаимоувязанные рынки с точки зрения ценообразования. Если у тебя трехлетняя машина, и она в нормальном состоянии, ты считаешь, что она стоит на 30% дешевле, чем новый, только что купленный автомобиль такой же марки. Например, есть у тебя Kia Sportage 2017 года, ты его покупал за 1,5 млн, а новая машина стоит 2 млн. Так вот сейчас ты хочешь за эту машину 1,5 млн, а не 1,5 млн минус 30%.

Сейчас довольно активно развивают дилерские сети Kia и Hundai. Даже в хорошие для авторынка годы не было такого количества дилеров, как сейчас. Зачем это надо и как это влияет на экономику действующих дилеров?

Дистрибьюторы постоянно находятся в состоянии повышенной готовности в условиях возрастающей конкуренции. Представленность марки в таком важном мегаполисе, как Петербург, так или иначе играет на имидж и в конечном итоге на объемы продаж автомобилей и запчастей. Если есть 14 дилеров Kia, значит, это нужно дистрибьютору. Но это также означает, что и дилер, значит, в целом удовлетворен своей деятельностью. Я не думаю, что речь идет о чрезмерном расширении дилерской сети. Большинство известных мне дистрибьюторов проводят довольно адекватную политику, неплохо знают и изучают сильные и слабые стороны своей сети. Иногда они вынуждены подстраховываться, потому что видят, что кто-то проявляет признаки финансовой несостоятельности. Если игрок провалится, на его месте должен появиться новый.

Какие марки вам интересны? Какие у вас планы на дальнейшее развитие?

Я могу сказать, что проявляю большой интерес с точки зрения стратегии развития группы к брендам Volkswagen и Skoda. Я понимаю, что в городе есть подходящие локации, например, на границе Приморского и Выборгского района. Я бы хотел открыть там центр Volkswagen-Skoda, хотя тендеров там нет. Если размышлять, а что нам нужно еще… На самом деле мы открыли сейчас два новых дилерских предприятия — это Mazda и Geely. И, хотя у меня всегда есть в голове проектная карта направлений развития портфеля, сейчас все же необходимо сперва добиться успеха в том, что уже начато. В горизонте год-два, несмотря на все фундаментальные риски, о которых мы говорили, я бы всё равно немножко бы пополнил портфель группы.

Ну, в общем, ты взвешиваешь все за и против. А если против, то что? Все пойдет к чертям? Несмотря на те риски, с которыми мы столкнулись воочию, а не в кино, предприниматель не может терять оптимизм и не может просто ничего не делать.

В дайджесте размещен фрагмент интервью, опубликованного в издании «Новый проспект» 28 октября 2020 года.

Автор: Александра Конфисахор