Автобизнес / Обзор прессы

Продажи грузовиков в России выросли в начале 2020 года, в том числе за счет заказов автомобилей по ценам 2019 года. О влиянии на рынок повышения ставок утильсбора, его сокращении и планах на совместное будущее с группой ГАЗ Олега Дерипаски в интервью «Ъ» рассказал гендиректор «Скания-Русь» Войцех Ровински.

Влияет ли распространение коронавируса на ваши операции?

На сегодня мы в Scania в России не ощущаем воздействия коронавируса на бизнес. Однако, следуя рекомендациям Роспотребнадзора и группы Volkswagen, мы ограничили командировки сотрудников в страны повышенного риска.

Каковы итоги ваших продаж в России в 2019 году?

2019 год мы завершили очень успешно: отгрузили дилерам более 5 тыс. машин. Причем из них более 1,1 тыс. единиц в декабре. Как я понимаю, это самый большой уровень регистрации у европейских производителей за последние годы, что очень приятно. Общие отгрузки на уровне 5 тыс. машин и регистрации, достигшие 5,4 тыс., — хороший показатель. У нас 22,5% доли европейского рынка в сегменте свыше 16 тонн.

Такой большой объем отгрузок грузовиков именно в декабре связан с ожиданием роста утильсбора?

Да, некоторые клиенты хотели успеть получить автомобили по старым ценам. Нужно понимать, что 67% увеличения утильсбора на тягачи — это где-то 5-6% к цене. В действующей экономической ситуации ряд компаний принял решение, что рост стоимости на 6% критичен, при этом они не готовы отказываться от качественного продукта.

А в этом году у вас какие ожидания?

Тяжело сказать. Каких-то очень тревожных сигналов в этом году мы не видим, но одновременно нет и принципиальных причин, по которым рынок должен вырасти на десятки процентов.

Я ожидаю, что рынок будет где-то на 5% ниже, чем в прошлом году. Но мы в Scania планируем и дальше укреплять позиции в тяжелых сегментах: в 2018 году в продажу в России поступило новое поколение автомобилей, и спустя два года клиенты видят, что это очень хороший и надежный грузовик для российских условий. Надеемся нарастить долю рынка и в этом году.

То есть вы уже заложили утильсбор в цену?

Да.

Со стороны каких брендов вы сейчас чувствуете наибольшее давление?

Для нас все производители конкуренты. Так как если они находят клиентов, которые приобретают грузовик массой свыше 16 тонн, значит, для нас это упущенный клиент, как минимум для продажи б/у Scania. Мы всегда первоначально смотрим на общий рынок, потом на европейских производителей, доля которых в 2019 году была более 40%.

У вас нет опасений, что по конкурентоспособности вашей техники ударит возможность получения Volvo компенсаций утильсбора по специнвестконтракту?

Это может изменить условия работы. Но если учесть срок эксплуатации — три-пять-семь лет, экономию на топливе, расходы на обучение водителей, обслуживание и ремонт, первоначальная стоимость становится не такой критичной. Кроме того, у нас есть свои проекты. Надеюсь, что в обозримое время мы также заключим договор с правительством, сделаем инвестиции и получим компенсацию утильсбора.

У вас был вариант войти в СПИК группы ГАЗ. Вы его обсуждаете?

Я бы не хотел говорить, что был, он есть.

То есть обсуждение продолжается именно в этой форме?

Обсуждение продолжается. В 2017 году мы заключили соглашение о намерениях между группой Traton и группой ГАЗ. К сожалению, в 2018 году все усложнилось в связи с санкциями, но работа продолжается. Мы ждем момента, когда сможем начать полноценно сотрудничать — когда группа ГАЗ выйдет из списка санкционных компаний.

К началу осени было очень много разговоров на рынке, что вы войдете в СПИК, но сейчас их нет. У вас есть какое-то понимание, что санкции снимут, или вы готовы и в нынешних условиях заключать соглашение? Все-таки формально санкции в отношении ГАЗа так и не вступили в силу.

У нас есть понимание, что, несмотря на происходящее в США, ожидать быстрого выхода группы ГАЗ из-под санкций вряд ли стоит. Это явно очень сложно.

Сейчас мы работаем над совместными проектами, однако мы не сможем начать инвестировать в производство до момента, когда формально с группы снимут санкции. В бизнесе самое плохое — ждать, потому что мы в такие периоды, если так можно сказать, отдаем свой бизнес в руки кого-то другого. Я надеюсь, что, если даже в ближайшее время с группы ГАЗ не будут сняты ограничения, мы все равно найдем вместе с нашими партнерами из группы и правительства решение, которое позволит двигаться вперед.

Но в любом случае инвестиции вы будете делать только при условии, что получите компенсацию утильсбора?

Да, в рамках этого проекта мы обсуждаем инвестиции под возврат утильсбора.

Я слышала, что вы вели переговоры с «Уралом», который сейчас вышел из периметра группы ГАЗ и принадлежит Дмитрию Стрежневу. Якобы вы хотели с ними реализовывать проекты, которые заложены в СПИК ГАЗа, чтобы санкции вас не задели. Но говорят, что господин Стрежнев не очень заинтересовался.

Для нас принципиально наше партнерство с ГАЗом, и если сотрудничество с «Уралом» будет отсекать группу ГАЗ, то такой вариант не интересен.

Что у вас сейчас с собственным производством? Какая часть проданных машин была импортирована?

У нас есть завод в Санкт-Петербурге, на котором мы продолжаем собирать где-то 10% общего объема проданных машин. Нужно отметить, что мы не получаем никаких субсидий, поддержки государства на эту сборку, но принципиально хотим не только быть импортером и дистрибутором, но и использовать возможности в Петербурге для производства. Сборка идет, хотя в общей сложности она дороже, чем в европейских странах.

С чем связана дороговизна сборки в РФ?

На дороговизну локальной сборки влияет емкость рынка. Если на заводе можно собирать 6-7 тыс. единиц, а выпускается 1-1,5 тыс., то без субсидий это дорого. То есть это вопрос не инвестиций, а объема машин, который можно здесь продать. Уровень реализации в 5 тыс. грузовиков очень ограничивает наши возможности дальнейших вложений. Если весь рынок тяжелой грузовой техники будет на уровне 100 тыс. автомобилей, мы будем продавать где-то на уровне 10 тыс. машин, и это другой разговор.

Поэтому сегодня, когда мы не получаем никаких субсидий или льгот для сборочного завода в Санкт-Петербурге, завод остается нашим «стратегическим активом». Мы демонстрируем лояльность российскому рынку и, по крайней мере, рассматриваем себя как производитель, а не просто импортер. Кстати, в 2018 году этот завод был выбран в качестве первого завода для сборки автомобилей Scania нового поколения за пределами Швеции.

В дайджесте размещен фрагмент интервью, опубликованного в газете «Коммерсантъ» №40 от 05.03.2020

Автор: Ольга Никитина